Город зеркал. Том 2  - Джастин Кронин

Время от времени отдыхая, она закончила работу к полудню. Подошла к реке, умыла лицо и набрала воды в ладони, чтобы попить. На жаре она сильно вспотела. Некоторое время она сидела на камне, собираясь с силами, лопата лежала рядом, на берегу. Она увидела на мелководье форель; рыбы прятались среди камней, укрываясь от течения, слегка шевеля хвостами и выбирая момент, когда плавающих в воде мошек принесет течением им прямо в открытый рот.

Тело было завернуто в одеяло. Эми опустила его вниз на деревянных носилках при помощи веревок, привязанных к толстой ветке дерева. Ее мысли были спокойными и упорядоченными; у нее были многие годы, чтобы приготовить себя к этому. Однако услышав стук комочков земли по савану, она ощутила наплыв эмоций, зарождающееся внутри нее чувство, которому не было названия. Казалось, в нем было множество чувств сразу; оно исходило не от ума, а откуда-то из глубины, ощущаясь почти физически. По ее лицу текли слезы, смешиваясь с потом. По одной лопате за раз, и вот уже тело исчезло, отойдя земле.

Она утрамбовала поверхность и стала на колени у могилы. Она не станет ставить никакого знака; подобающий памятник будет воздвигнут в свое время. Прошел, наверное, час; она не ощущала времени, да и ей это не было нужно. Ее сердце было тяжелым и наполненным. Солнце коснулось холмов, и она прикоснулась ладонью к свеже-вскопанной земле.

– Прощай, любовь моя, – сказала она.

Питер умер так, как и предполагал, давным-давно – летним днем. Четыре ночи назад он не успел вовремя вернуться домой. Такое уже бывало, когда он уходил слишком далеко в своих скитаниях и не успевал вернуться домой до рассвета. Но когда он не появился следующей ночью, Эми пошла искать его. И нашла свернувшегося клубком под скальным выступом на восточной стороне холма и плотно втиснувшегося меж камней. Он был едва в сознании, дышал часто и неглубоко, его кожа была мертвенно бледной, руки – сухими и холодными. Эми обернула его в одеяло и взяла на руки; легкость его тела потрясла ее. Она отнесла его в дом, подняла наверх в спальню. Ставни она закрыла заранее. Уложив его на кровать, она легла рядом, обнимая его спящего, а наутро ощутила нечто, какое-то присутствие. В дом вошла смерть. Похоже, он даже не ощущал боли, просто угасал. Не осознавал того, что вокруг, или ей так казалось. Шли часы. Она не оставляла его ни на мгновение. К полудню его дыхание стихло, оно было едва заметным. Эми ждала. И настал момент, когда она поняла, что он уходит.

Теперь, исполнив свой долг, она вернулась в дом и приготовила простой ужин для себя одной. Прибралась на кухне, убрала тарелки. Комнаты заполняла тишина бесконечности. Стемнело. Над безмолвной землей, как обычно, совершали свое вращение звезды. Надо готовиться, но она оставила это до утра. Ей не хотелось подниматься наверх – прежние дни кончились. Она легла спать на диване внизу, свернувшись клубочком под одеялом, и вскоре крепко уснула.

Ее разбудил мягкий свет солнца на рассвете. Стоя на крыльце, она глядела, как начинается день, а затем вернулась в дом, чтобы собрать припасы. Эми соорудила себе простенький рюкзак с деревянной рамой, чтобы нести в нем все необходимое. Начала собирать вещи. Одеяло, простейший инструмент, сменная одежда, еда на пару дней, кружка и тарелка, тент, моток веревки, острый нож, бутылки с водой. Если у нее чего-то нет или ей в голову это не пришло, найдет по дороге. Поднявшись наверх, она вымылась и переоделась. Посмотрела на свое лицо в зеркале над столиком. Она, оказывается, тоже постарела. Выглядела лет на сорок – сорок пять. Седые, почти белые пряди в ее длинных волосах. Морщинки, веером расходящиеся от уголков глаз. Губы, которые стали более тонкими и бледными, почти бесцветными. Сколько еще времени пройдет, прежде чем это лицо, ее лицо, которое она видит в зеркале, увидит кто-то еще? Случится ли это вообще или она уйдет из этого мира, никем не увиденная?

Эми вошла в гостиную и села за пианино. Она никогда не задумывалась, откуда оно здесь взялось, просто, когда она и Питер пришли на ферму много лет назад, оно ждало их, будто подарок из ниоткуда. Каждый вечер Эми играла; музыка была той силой, что призывала Питера вернуться домой. Теперь же, когда ее руки застыли над клавишами, она стала ждать, когда мелодия сама придет к ней; она начала с тихих аккордов, позволяя рукам самим вести ее. Живая мелодия наполнила дом. Музыкальные фразы были наполнены тем, что жило сейчас внутри нее. Будто волны, накатывающие и отступающие в своем круговороте, язык чувств, ничем не искаженный. Мне никогда не надоест слушать это, говорил ей Питер всегда. Каждый раз он стоял за ее спиной, положив ей руки на плечи, в нежнейшем из прикосновений, чтобы ощутить музыку так, как чувствовала ее она, как силу, струящуюся из глубины. Я готов вечно слушать это, Эми.

Каждая мелодия – мелодия любви, подумала она. Каждая из них – для тебя.

Она дошла до конца. Руки замерли над клавишами; последние ноты прозвучали, угасая, и затихли. Вот он, момент расставания. Ком в горле. Эми в последний раз окинула взглядом комнату. Всего лишь комната – такая же, как все остальные. Простая мебель, почерневший от долгого использования камин, свечи на столах, книги – но ее значение много больше. Она значила для нее все. Они здесь жили.

Она встала, надела рюкзак и решительно вышла, не оглядываясь.

До Калифорнии она добралась осенью. Сначала пустыни, иссушенные солнцем, потом горы, возникшие в дымке вдали, огромные голубые склоны, возвышающиеся над бесплодными долинами. Два дня она лишь видела их впереди, а потом дошла до них и начала подниматься. Температура снижалась; у вершин гор на смену пустыне пришли прохладные леса. Внизу раскинулись долины и горы пустыни Мохаве, подернутые дымкой. Жесткий сухой ветер дул ей в лицо.

Прошло время, и вдали появилась Первая Колония. В некоторых местах ее стены все еще стояли, в других – рухнули, и сквозь груды камней уже проросли трава и деревья. Пробравшись через завалы, Эми добралась до центра городка. Растущих здесь ныне огромных деревьев не было и в помине, когда она побывала здесь в прошлом; большая часть домов обвалилась до самого фундамента. Однако самые большие остались. Она дошла до здания, которое когда-то называли Убежищем. Крыша рухнула, однако стены стояли. Эми поднялась по ступеням и заглянула в окно, каким-то чудом оставшееся целым. Оно было покрыто толстой коркой грязи; намочив тряпку, Эми размыла небольшое пятно и прижалась к стеклу, прикрывая глаза. Внутри, на поверхности, открытой солнечному свету, уже вырос лес.

Она сориентировалась не сразу, но все-таки смогла найти камень. Он глубоко врос в землю; многие имена, выбитые на нем, размыло дождями и ветром, они превратились в углубления, едва различимые. Но она смогла разобрать некоторые из фамилий. Фишер. Уилсон. Донадио. Джексон.

Приближался вечер. Сняв рюкзак, Эми достала инструменты: резцы и долота разного размера, кирка, два молотка, большой и маленький. Некоторое время она сидела на земле, глядя на камень. Оглядывала его поверхность, стоически перенесшую столетия, выбирая место для атаки. Можно подождать до утра, но она чувствовала, что сейчас самый подходящий момент. Выбрав место, она взяла в руки резец и молоток и принялась за работу.